Тамерлан МАГОМЕДОВ. КОММУНИСТЫ ИМЕЮТСЯ. БОЛЬШЕВИКОВ НЕ ВИДАТЬ…

Как и ожидалось, 9 сентября Главой Дагестана депутаты Народного Собрания избрали единоросса Владимира Васильева. Участие в выборах руководителей фракции «Справедливая Россия» Камила Давдиева и КПРФ Махмуда Махмудова аналитики называли формальностью.

Однако так складывалось не везде. К примеру, 14 сентября официально вступил в должность избранный от КПРФ губернатором Орловской области Андрей Клычков. А 16 сентября в ходе второго тура на выборах в Приморье победил кандидат от КПРФ Андрей Ищенко. Вновь избранные «красные губернаторы» сразу заявили о поддержке курса Президента России Владимира Путина, тем самым подтвердив теорию о том, что современному руководству России нет смысла опасаться политических конкурентов.

Вся современная российская политическая прослойка идеологически схожа, и слова о необходимости дать достойный ответ американскому супостату звучат из уст Геннадия Зюганова столь же органично, как и выступление Владимира Путина с докладом о готовности российских межконтинентальных ракет, способных преодолеть любую систему ПРО. Понятно, что Кремль сегодня может договориться с любой партией, пришедшей к власти в том или ином регионе. В том числе и с КПРФ. Вопрос лишь в том, почему это пока не получается в Дагестане. Понять, что собой сегодня представляет компартия в Дагестане, и почему она до сих пор не у власти, я попытался из беседы с самим Махмудом Махмудовым.

 Махмуд Гаджулаевич, расскажите о себе. 

— Родился я в Южном Дагестане, в небольшом селе Ашага-Яраг, на родине шейха Магомеда Ярагского. В селении у нас была лишь начальная четырёхклассная школа. После неё учебу пришлось продолжить в интернатах. Многодетная сельская семья, где росло шестеро детей, не могла себе позволить другого. Поэтому окончил школу-интернат в г. Хасавюрте. По окончании политехнического института получил специальность «инженер-технолог консервной промышленности». В 1975 году попал по направлению в Волгоградскую область, около полугода проработал начальником смены в городе Михайловке. Оттуда ушёл в армию, а вернувшись, работал в Махачкале в комсомоле и в партии.

 Как сделали партийную карьеру. Взятки приходилось давать за должности?

— В партию попал через комсомол. Когда человек хорошо проявлял себя, работая в комсомоле, партия его растила, давала дополнительное образование, работу, выдвигая на посты. Со взятками в те годы сталкиваться не приходилось.

 С какого года вы в партии? 

— В 1976 году, работал вторым секретарём райкома комсомола Советского района Махачкалы. В 1980 году меня взяли на партийную работу инструктором в Советский райком Махачкалы, позже перешёл работать в Махачкалинский горком партии. Когда был образован Кировский район, работал там вторым секретарём райкома.

 А КПРФ с какого года возглавляете?

— После распада СССР и прекращения деятельности КПСС до 1998 года велась регистрация тех, кто ранее состоял в партии. Так из КПСС в КПРФ перешёл и я. В 1995 году избрали вторым секретарём республиканского отделения партии, а с 1998 года являюсь его первым секретарём.

 Вы 20 лет у руля. Более сорока лет на партийной работе. Много зарабатываете?

— Несмотря на громкое название руководителя партией — это, по сути, общественная и неоплачиваемая работа. Как таковой заработной платы никто из нас не имеет.

 А на что живёте?

— Я избирался депутатом Народного Собрания республики на постоянной основе. Когда не был депутатом, партия оформляла штатным помощником нашего депутата в Госдуме Сергея Решульского. Когда других доходов не было, это помогало.

 КПСС была правящей партией с полным набором полномочий и властного инструментария. Работник партии фактически являлся чиновником. Что изменилось после того как партия оказалась не у власти? Изменилось, к примеру, ваше сознание?

— Конечно, КПРФ и КПСС в этом плане не сравнить. Изменилось многое. Отношение к партии, её подходы, её роль. Приходится работать в рамках закона о политических партиях. Опираемся на предусмотренные им возможности. Ни административных, ни финансовых рычагов времён КПСС у нас сейчас нет. Своими силами пытаемся решать все проблемы. Всё приходится выстраивать сызнова, находить новые решения и пути работы. За отсутствием бюджета моральной опорой служит осознание общественной важности нашей работы. Мы ведь работаем ради людей, ради государства. Когда видишь, что наша работа позитивно оценивается населением, понимаешь, что работаешь не зря. Поддержка людей является главным стимулом.

 Политический процесс в Дагестане, на мой взгляд, давно дискредитирован. Все о чём-то заявляют, но ничего не меняется. Чего конкретно КПРФ удалось добиться для народа?

— Я бы сказал по-другому. Политический процесс власти прогибают под свои интересы. Это означает, что власть ограничивает возможности других партий, позволяя себе, любимым, многое. Это особенно проявляется в ходе выборов, когда формируются выборные органы власти. Интересы власти оказываются выше законов. Те, кто наверху, идут на всё, чтобы сохранить власть и свои полномочия. Вот здесь и происходит дискредитация принципа формирования законодательных органов власти.

 Вы сказали, что власть подстраивает политический процесс под себя и происходит это годами. Извините, но, продолжая участвовать в политическом процессе, вы сами делаете легитимной ту власть, которую критикуете. Иначе, какой смысл играть с шулером? Может, пора что-то изменить?

— Вспоминая, сколько сил и времени тратят наши товарищи на подготовку к выборам, а  результаты их агитационной работы за ночь переворачиваются с ног на голову при подсчёте голосов, вынужден согласиться. После каждых выборов несколько месяцев приходится выводить товарищей из депрессии. Что сдерживает нас от кардинальных мер? Общество пока не готово к каким-либо решительным действиям. Поэтому стараемся расширять своё присутствие в органах власти, участвуя в выборах и действуя в рамках закона.

 Исходя из примеров истории, скажу, что политическое устройство в России никогда не менялось конституционным путем. Стоит ли сейчас ждать чудес?

— Ни тогда, ни сегодня никто не может предугадать или спланировать, когда и в какой форме произойдёт смена политической формации в стране. Это происходит стихийно. Это зависит от ситуации в обществе.

 Вы искренне верите, что какая-то иная политическая сила сумеет выборным путём прийти к власти, изменив сложившееся в стране политическое устройство? 

— Если сегодня все будут соблюдать нормы закона, то это вполне достижимо. Как это и происходит в цивилизованных странах, на которые сегодня ориентируется руководство страны. Однако на деле всё не так. Помимо официальных данных, мы тоже проводим собственные подсчёты. И сегодня, по нашим подсчётам, соперничество «Единой России» и КПРФ на выборах идёт примерно 50 на 50. Остальное — «чудеса» подсчётов. Несмотря на это, нам удаётся побеждать на выборах в различных регионах страны. Огромные силы приходится прикладывать, чтобы потом отстоять наши результаты. Любым путём нас пытаются не допустить к рычагам управления. Но, в отличие от власти, мы действуем исключительно в рамках закона.

 Возглавляя фракцию КПРФ, вы являетесь и заместителем председателя Народного Собрания. Которое возглавляет лидер местной «Единой России». Которая, по вашим словам, и отбирает у вас законные результаты выборов. Как выстраиваются рабочие отношения? 

— Это законотворческая работа, которой я занимаюсь как депутат и как заместитель председателя нашего парламента. Взаимодействуем в рабочем режиме. Но, как руководители разных политических партий, мы не взаимодействуем, не подчиняемся, и не даём друг другу каких-либо указаний. Вмешиваться в дела другой партии бесполезно. Каждый отстаивает свою позицию.

 КПРФ провела два митинга в Махачкале, которые нельзя было назвать массовыми. Критика по этому поводу звучала и в адрес самой партии. Широко анонсированные акции  на социально важную тему оказались дагестанцам неинтересны?

— Повторю, что люди пока не готовы к массовому коллективному протесту. Они хотят, чтобы кто-нибудь добился для них всех благ без их непосредственного участия. Не важно, коммунисты это будут или либералы.

 Вернусь к истории. В этой стране массы никогда ничего не добивались. Судьба страны всегда решалась путём предательства элит и активности заговорщиков. Так, может, люди не случайно ждут результатов от вас?

— Если вы считаете, что мы должны повторить революцию, то этого не получится. Условия сегодня совсем другие, и власть совсем другая.

 Исходя из упомянутой мною российской политической традиции, насколько обоснованы ваши надежды на то, что народные массы вынесут коммунистов на вершину власти?

— Мы ожидаем от людей прозрения, которого раньше не было. В первые годы постсоветского периода люди испытывали ностальгию по прежней жизни, мы чувствовали большую поддержку, которая потом затухла. Однако сегодня мы видим возрождение интереса у молодой части населения к нашей партии и к нашим лозунгам. На днях прошли выборы и в ряде регионов коммунисты фактически победили. В том же Ульяновске поддержать коммунистов собралось очень большое количество людей.

 Почему так у них и почему не так у нас? 

— Менталитет народов различается. Политическое сознание дагестанцев, к сожалению, отстаёт. Я не скажу, что дагестанцы менее сознательные, наоборот. Наши люди более терпеливы, выжидательны, осмотрительны. Однако и в Дагестане идёт подъём нашей партии. На последних выборах в Городское собрание Избербаша из 21 мандата коммунисты взяли 10. «Единой России» досталось лишь девять. Если бы выборы прошли абсолютно прозрачно, то наши результаты оказались бы ещё выше. А ведь это в городе, где власть десятилетиями «писала» результаты всех выборов.

 Вы опровергаете данные Избиркома, который неизменно рапортует о том, что выборы в республике прошли на высоком уровне?

— Избиркомы находятся под давлением республиканских и местных властей. Оно дамокловым мечом висит над каждым избиркомом. Поэтому мы и видим столь «высокий» уровень выборов.

 Став партией власти, «Единая Россия» в какой-то мере функционально подменила собой КПСС. Экономическая доктрина поменялась, но сама политическая система во многом осталась прежней. Даже ограничение политических прав, в котором вы обвиняете современную власть, открыто практиковалось самой КПСС. Никакой другой партии в стране и не знали. Большинство единороссов — первоначально бывшие члены КПСС. Так в чём разница между КПРФ и «Единой Россией» для простого народа?

— Если говорить с идеологических позиций, КПСС и «Единая Россия» — это небо и земля. КПСС была действительно государственной и народной партией, сравнивать её с «Единой Россией» некорректно. Это была государствообразующая партия, которая несла ответственность за страну и народ. Правда, согласен насчёт функционеров. Люди, сделавшие карьеру в КПСС, сегодня более настроены против КПРФ, чем даже те, кого КПСС ущемляла.

 Сегодня Россия выкупает у американцев свою промышленность. Растёт обороноспособность и активность в международной политике. Появляются социальные лифты для населения. Не случится ли так, что компартия лишится своих главных лозунгов, которые будут реализованы действующей властью?

— Не соглашусь с вами. Никакой заботы о населении пока не видно. Об этом можно судить из сути запущенной в стране пенсионной реформы. Руководство страны так решает свои проблемы за счёт пенсионеров. В то же время власть неизменно поддерживает олигархов, выделяя им миллиарды рублей. Население по факту вновь разделилось на класс богачей и класс нищих. И грань этого разделения всё отчетливее. Власть действительно подхватывает наши лозунги, потакая народному мнению, и на выборах хорошо видно, как наши программные тезисы растаскивают по кускам. Однако наша цель не достижение отдельных уступок, а полная смена политического и экономического курса страны. Как показывает пример того же Китая, коммунистическая модель вполне эффективна в экономике. Необходим возврат к долгосрочному планированию, чего власть не может сделать уже долгие годы. Благодаря КПРФ удалось принять законы о стратегическом планировании и промышленном планировании. Но они не работают. К чему привела такая политика, всем понятно. В советское время 40 процентов внутреннего регионального продукта Дагестана производила промышленность. Сегодня в республике осталось лишь несколько десятков предприятий, едва держащихся на плаву.

 Практически вся китайская экономика построена на западных инвестициях. Нашим предприятиям инвестиции попросту не знакомы. Скупая наши заводы, американцы сразу уничтожали их на корню. Откуда взять деньги на развитие промышленности?

— Наша партия привела в своей программе 12 пунктов, откуда взять деньги на подъём экономики страны. Назову основные. Первое. Национализация природных ресурсов. Колоссальные средства от их продажи за рубеж уходят неизвестно куда. Продали нефти и газа на двадцать миллиардов долларов, в бюджет поступили только восемь. Так быть не должно. Второе. Пивная, винная, табачная промышленность, хозяева которой на 90 процентов из-за рубежа. И вся выручка тоже уходит за рубеж. С этим нужно покончить.

 А как же Венесуэла? Национализировали промышленность и в результате — нищета в стране. Сомневаюсь, что в Китае запретили продавать Мальборо и сникерсы. Предлагаете вернуться к изоляционизму советской эпохи? 

— Даже в капиталистической Западной Германии около 40 процентов промышленности являются государственными. В России — только порядка 12 процентов. Это о чём-то говорит? Наиболее прибыльные и крупные отрасли экономики должны быть под контролем государства. У нас же даже в Дагестане соки производят из иностранных консервантов. Собственная плодоовощная продукция при этом не востребована. Согласен, что Китай сумел создать условия инвесторам, но теперь мы пьём соки из их сырья.

 КПРФ готова в качестве партии власти работать с инвесторами из США?

— Да, готова. Если эти инвестиции будут работать на благо государства. Когда в 30-е годы прошлого века США испытывали экономический кризис, президент Рузвельт собрал богатейших людей в стране, предложив им добровольно отчислять в казну дополнительные отчисления со своих сверхдоходов. И все они это сделали. А почему у нас в стране 200 семей являются хозяевами 80 процентов богатств страны, и государство им ещё помогает из бюджета?

 Сегодня в стране сменилась политическая аудитория. Это видно и на помолодевших митингах КПРФ. Насколько сегодня партия отвечает новым запросам общества?

— Народ сам всё видит. Сегодня дети богатых хорошо устроены. Власть проявляет о них заботу, вовлекает в свою работу. К примеру, из 75 депутатов молодёжного парламента Махачкалы только один коммунист. В республиканском молодёжном парламенте из 62 депутатов только двое от КПРФ. Повсеместно власть демонстрирует классовость и кастовость общества. И молодёжь сама чувствует, где она востребована. Сегодня КПРФ в Дагестане насчитывает 5600 членов партии и около тысячи комсомольцев. Да, это немного, но это политически и социально активные люди, которые благодаря партии участвуют в политическом процессе, ярко заявляют о себе. Уверен, что наши ряды будут шириться. Ведь мы не смотрим в карман или на должности родителей.

 Как вы относитесь к левакам наподобие Удальцова?

— Такие люди тоже нужны. Настроен он радикально, не член нашей партии, но в общих вопросах мы объединяем усилия.

 А на какие позиции сегодня вы бы поставили саму КПРФ? Можно ли вас назвать большевиками?

— Наша партия взяла за основу лучшие лозунги и программные задачи КПСС, отказавшись от ошибочных. Однако вгонять её в какие-то исторические рамки будет неправильно. В наше время примерять на партию какие-либо лекала из прошлого некорректно.

 Звучат мнения, что КПРФ требуется обновление. В том числе и обновление персоналий. Нужен ли компартии ребрендинг?

— Обновление требуется всегда, время предъявляет новые требования. Однако увязывать их с персоналиями я бы не стал. Суждения о том, что Зюганов или Махмудов не предпринимают должных усилий, чтобы взять власть в стране в свои руки, ошибочны. Власть предпринимает избыточные меры по самосохранению. Для того чтобы её сменить, должно созреть само общество. Пока общество не созрело, отдельные личности могут играть определённую роль, однако не они определяют исторический ход вещей. В первую очередь необходимо обновление в сознании населения, требуется готовность людей объединяться и массово выдвигать свои требования. Под брендом коммунистов сегодня существует шесть различных политических проектов, часть из которых созданы самой властью для отвлечения нашего электората. Кардинальный ребрендинг на этом фоне может привести к тому, что мы, наоборот, растворимся в этой массе. Поэтому с подобными новшествами спешить не стоит.

Источник: журнал «Дагестан»

Комментировать